Купеческая дочка крутой дугою бровь

Принцип «Не можешь предотвратить — возглавь» нередко используется в дискуссиях по историческим вопросам. В последнее время противники советского периода отечественной истории принялись переписывать достижения большевиков на себя.

Охота за чужими достижениями

План ГОЭЛРО? Да это еще царь-батюшка Россию планировал электрифицировать, просто не успел. Метро в Москве? Тоже царские власти хотели построить, да руки не дошли. И вообще, последний русский император создал условия для победы в Великой Отечественной войне!

Видимо, недалек тот день, когда мы услышим о том, что, к примеру, Петр Столыпин спроектировал космический корабль «Восток», а адмирал Колчак лично составил условия отбора в первый отряд космонавтов. Раз уж взялись за «исторический реванш» на грани абсурда, то ему не будет ни конца ни края.

Та же история и с популярными в СССР песнями 1920-х годов. Современные противники большевиков заявляют: те сами ничего не придумали, а просто переделали песни белогвардейцев.

Тут нужно оговориться: действительно, есть песни, которые в схожих вариантах во время Гражданской войны кочевали туда-сюда. И ничего в этом удивительного нет, поскольку таким же образом кочевали и сами участники гражданского конфликта, по несколько раз переходя от красных к белым и от белых к красным. Но в каждом случае должны быть доказательства, иначе создается миф, который пытаются скормить доверчивой публике.

Стихи от Кольки Пекаря

Там вдали, за рекой
Зажигались огни,
В небе ярком заря догорала.
Сотня юных бойцов
Из будённовских войск
На разведку в поля поскакала…

В Советском Союзе эти строки знали практически все начиная с октябрятского возраста. История героической гибели комсомольца действительно брала за душу. В 1973 году песня вошла в картину «Как закалялась сталь» режиссера Николая Мащенко, где ее пели Павка Корчагин (в исполнении Владимира Конкина) и Федор Жухрай (в исполнении Константина Степанкова).

Многие считали песню народной и верили, что ее написали сами буденновцы, но это не так.

В 1924 году в газете «Курская правда» появилось стихотворение «Смерть комсомольца», подписанное псевдонимом Колька Пекарь. Текст стал очень быстро расходиться в частях РККА в качестве строевой песни. В 1928 году создатель Ансамбля красноармейской песни Центрального дома Красной армии Александр Александров написал музыку к этим стихам, после чего произведение обрело законченный вид.

Автор стихов был неизвестен несколько десятилетий. В 1950-х годах было установлено, что под псевдонимом Колька Пекарь в «Курской правде» печатался Николай Кооль.

Строевая песня эстонского комсомольца

Николай Мартынович Кооль родился в 1902 году. До 16 лет жил на хуторе неподалеку от деревни Волок Боровичского уезда Новгородской губернии вместе с отцом, эстонским арендатором. Учился в Волокском училище.

Николай Кооль. Фото: Commons.wikimedia.org

В 1919 году Николай отправился на юг России, поскольку в родных местах в ту пору был плохо и с работой, и с едой. Добравшись до Белгорода, он устроился на работу пекарем. Затем примкнул к Эстонскому кавалерийскому дивизиону Красной армии, но в одном из первых же боев был ранен и вернулся в Белгород на лечение.

Как раз в это время он стал пробовать себя в стихах и в прозе. Редактор местной газеты посчитал произведения «сырыми», но отметил у парня несомненный талант и порекомендо­вал поступить в Курскую губернскую совпартшколу. По окончании совпартшколы его назна­чили заведующим политпросветотделом в Курском райкоме комсомола в 1923 году. И вот там-то Кооль и начал публиковать свои стихи и рассказы.

В 1924 году Кооля призвали в Красную армию. Части нужен был текст для строевой песни. Как утверждал сам автор, он несколько раз переделывал его, менял слова, пока не создал конечный вариант.

Если присмотреться внимательно, то становится понятно, что стихи написаны человеком, в «буденновских войсках» не служившим. Во-первых, никто, разумеется, не отправляет в разведку «юных бойцов». Как раз наоборот, это дело умудренных боевым опытом. Во-вторых, разведке незачем «без страха скакать на врага»: ее задача — уйти от боя, дабы доставить сведения основным силам. И так далее. Ясно, что стихи писал человек искренний, но на тот момент с военным делом не очень хорошо знакомый. Да и откуда? В Гражданскую Кооль был ранен в одном из первых боев, а в 1924 году являлся новобранцем РККА.

Кооль много лет находился на преподавательской работе, прошел Великую Отечественную, в послевоенные годы трудился учителем русского языка и литературы в столичных школах и техникумах. Также он писал книги и занимался переводами с эстонского. Умер автор стихов в 1974 году.

Миф от есаула: что не так с песней «За рекой Ляохэ»?

А уже в постсоветский период появились публикации, в которых говорилось, что песня «Там вдали, за рекой» является переделкой ранее существовавшего текста.

В 2000 году в «Парламентской газете» есаул Забайкальского казачьего войска Виталий Апрелков написал: «Еще в школьные годы мой дед невольно заронил в душу сомнения, рассказав как-то, что еще при царе эту песню пели „маленько по-другому“. Однако отец велел „петь так, как учат в школе, чтобы не разжиться неприятностями“. Долгое время не удавалось что-либо выяснить о родословной песни, но буквально по крупицам был восстановлен первоначальный текст».

Первоначальный текст песни «За рекой Ляохэ», посвященный рейду на Инкоу русской конницы времен русско-японской войны 1904-1905 годов, прилагался.

Казалось бы, вот оно, разоблачение Кооля, а заодно и Александрова. Но проблема в том, что нет ни одного источника, указывающего на то, что текст «За рекой Ляохэ» появлялся где-либо раньше. Как минимум в кругах русской эмиграции, внимательно следившей за происходящим в СССР, должны были обратить внимание на «украденную» песню, указав первоисточник. Но нет, ничего подобного. Никаких реальных фактов, доказывающих, что альтернативный текст появился раньше 1924 года, нет.

Сам Кооль рассказывал, что припоминал старинную песню каторжан XIX века «Лишь только в Сибири займётся заря», которая дала ему ритмический рисунок. Текст этой песни тоже нетрудно найти, однако при сравнении становится ясно, что ни о каком заимствовании речи нет, это абсолютно самостоятельное произведение.

«Состряпал от нечего делать»: как появился «белогвардейский вариант»

Однако разоблачители заявляют: был еще и белогвардейский текст, написанный раньше текста Кооля.

Там вдали, за рекой,
Засверкали огни,
В небе ясном заря догорала.
Сотня юных бойцов
Из деникинских войск
На разведку в поля поскакала.

В общем, все наоборот: теперь уже Деникин по какой-то причине решил послать в разведку необстрелянных бойцов. Такой текст действительно есть, как есть у него и автор: священник Георгий Максимов.

Он в 2005 году в «Живом журнале» рассказал историю «белогвардейского» варианта: «Много лет назад, ещё в студенческие годы, от нечего делать я состряпал „белогвардейский вариант“ песни Кооля „Там вдали, за рекой“. И выложил его в Сеть. Под своей фамилией, кстати говоря.

Выложил и забыл. Каково же было моё удивление, когда года три спустя в одной из статей я увидел упоминание этой моей переделки как подлинной белогвардейской песни, над которой, оказывается, поглумился красноармеец Кооль!.. Но сегодня меня доконало, когда я увидел свой текст на сайте песен Гражданской войны, причём с комментариями, что это либо подлинная белогвардейская песня, позднее переработанная Коолем, либо (что, на взгляд автора сайта, вероятнее) она создана в русских частях вермахта в ходе Второй мировой на основе текста Николая Кооля! А на одном из форумов я встретил упоминание о переделке Коолем моего текста как нечто всеобще известное и само собой разумеющееся (ну вы знаете, с каким апломбом обычно вещают дилетанты)… Вот так сама собой вышла мистификация. Меня только одно интересует: что же эти господа исследователи утеряли фамилию автора, которая стояла под текстом на сайте, где я её опубликовал? Как красиво, написали бы: „поручик Максимов“ или там „подъесаул Максимов“? Честно сказать, знал бы я, что так выйдет, поработал бы над текстом получше :-)».

Примерно такую же природу имеют и другие многочисленные «оригиналы»: все они на поверку созданы значительно позже произведения Кооля — Александрова и возникли как раз на фоне большой популярности в народе песни о погибшем бойце-буденновце.

Здесь можно посоветовать простую вещь: если не нравится что-то советское, сделай лучше. А если не можешь, то завидуй молча, а не пытайся, образно говоря, переписать бирки на состоявшихся шедеврах.

Три дня купеческая дочь
Наташа пропадала;
Она на двор на третью ночь
Без памяти вбежала.
С вопросами отец и мать
К Наташе стали приступать.
Наташа их не слышит,
Дрожит и еле дышит.

Тужила мать, тужил отец,
И долго приступали,
И отступились наконец,
А тайны не узнали.
Наташа стала, как была,
Опять румяна, весела,
Опять пошла с сестрами
Сидеть за воротами.

Раз у тесовых у ворот,
С подружками своими,
Сидела девица — и вот
Промчалась перед ними
Лихая тройка с молодцом.
Конями, крытыми ковром,
В санях он, стоя, правит,
И гонит всех, и давит.

Он, поравнявшись, поглядел,
Наташа поглядела,
Он вихрем мимо пролетел,
Наташа помертвела.
Стремглав домой она бежит.
«Он! он! узнала! — говорит,—
Он, точно он! держите,
Друзья мои, спасите!»

Печально слушает семья,
Качая головою;
Отец ей: «Милая моя,
Откройся предо мною.
Обидел кто тебя, скажи,
Хоть только след нам укажи».
Наташа плачет снова.
И более ни слова.

Наутро сваха к ним на двор
Нежданная приходит.
Наташу хвалит, разговор
С отцом ее заводит:
«У вас товар, у нас купец:
Собою парень молодец,
И статный, и проворный,
Не вздорный, не зазорный.

Богат, умен, ни перед кем
Не кланяется в пояс,
А как боярин между тем
Живет, не беспокоясь;
А подарит невесте вдруг
И лисью шубу, и жемчуг,
И перстни золотые,
И платья парчевые.

Катаясь, видел он вчера
Ее за воротами;
Не по рукам ли, да с двора,
Да в церковь с образами?»
Она сидит за пирогом
Да речь ведет обиняком,
А бедная невеста
Себе не видит места.

«Согласен,— говорит отец,—
Ступай благополучно,
Моя Наташа, под венец:
Одной в светелке скучно.
Не век девицей вековать,
Не все касатке распевать,
Пора гнездо устроить,
Чтоб детушек покоить».

Наташа к стенке уперлась
И слово молвить хочет —
Вдруг зарыдала, затряслась,
И плачет, и хохочет.
В смятенье сваха к ней бежит,
Водой студеною поит
И льет остаток чаши
На голову Наташи.

Крушится, охает семья.
Опомнилась Наташа
И говорит: «Послушна я,
Святая воля ваша.
Зовите жениха на пир.
Пеките хлебы на весь мир,
На славу мед варите
Да суд на пир зовите».

«Изволь, Наташа, ангел мой!
Готов тебе в забаву
Я жизнь отдать!» — И пир горой;
Пекут, варят на славу.
Вот гости честные нашли,
За стол невесту повели;
Поют подружки, плачут,
А вот и сани скачут.

Вот и жених — и все за стол,
Звенят, гремят стаканы,
Заздравный ковш кругом пошел;
Все шумно, гости пьяны.

Ж е н и х

А что же, милые друзья,
Невеста красная моя
Не пьет, не ест, не служит:
О чем невеста тужит?

Невеста жениху в ответ:
«Откроюсь наудачу.
Душе моей покоя нет,
И день и ночь я плачу:
Недобрый сон меня крушит».
Отец ей: «Что ж твой сон гласит?
Скажи нам, что такое,
Дитя мое родное?»

«Мне снилось,— говорит она,—
Зашла я в лес дремучий,
И было поздно; чуть луна
Светила из-за тучи;
С тропинки сбилась я: в глуши
Не слышно было ни души,
И сосны лишь да ели
Вершинами шумели.

И вдруг, как будто наяву,
Изба передо мною.
Я к ней, стучу — молчат. Зову —
Ответа нет; с мольбою
Дверь отворила я. Вхожу —
В избе свеча горит; гляжу —
Везде сребро да злато,
Все светло и богато».

Ж е н и х

А чем же худ, скажи, твой сон?
Знать, жить тебе богато.

Н е в е с т а

Постой, сударь, не кончен он.
На серебро, на злато,
На сукна, коврики, парчу,
На новгородскую камчу
Я молча любовалась
И диву дивовалась.

Вдруг слышу крик и конский топ…
Подъехали к крылечку.
Я поскорее дверью хлоп
И спряталась за печку.
Вот слышу много голосов…
Взошли двенадцать молодцов,
И с ними голубица
Красавица-девица.

Взошли толпой, не поклонясь,
Икон не замечая;
За стол садятся, не молясь
И шапок не снимая.
На первом месте брат большой,
По праву руку брат меньшой,
По леву голубица
Красавица-девица.

Крик, хохот, песни, шум и звон,
Разгульное похмелье…

Ж е н и х

А чем же худ, скажи, твой сон?
Вещает он веселье.

Н е в е с т а

Постой, сударь, не кончен он.
Идет похмелье, гром и звон,
Пир весело бушует,
Лишь девица горюет.

Сидит, молчит, ни ест, ни пьет
И током слезы точит,
А старший брат свой нож берет,
Присвистывая точит;
Глядит на девицу-красу,
И вдруг хватает за косу,
Злодей девицу губит,
Ей праву руку рубит.

«Ну это,— говорит жених,—
Прямая небылица!
Но не тужи, твой сон не лих,
Поверь, душа-девица».
Она глядит ему в лицо.
«А это с чьей руки кольцо?» —
Вдруг молвила невеста,
И все привстали с места.

Кольцо катится и звенит,
Жених дрожит, бледнея;
Смутились гости.— Суд гласит:
«Держи, вязать злодея!»
Злодей окован, обличен
И скоро смертию казнен.
Прославилась Наташа!
И вся тут песня наша.

Анализ стихотворения «Жених» Пушкина

Летом 1824 года Пушкин был сослан в имение своей матери Михайловское. После Одессы он погрузился в тихий умиротворенный быт псковской глубинки. Наступила творческая Михайловская осень. Именно здесь, под впечатлением сказок своей няни, Пушкин пишет свое стихотворение «Жених».

Жизнь, по мнению самого поэта, текла однообразно: вставал поздно, ездил на своем коне по лугам и деревням, а вечером у камина – сказки.

Стихотворение, баллада или сказка?

Сам Пушкин назвал это произведение «простонародной сказкой». Сюжет «Жениха» похож на сюжет баллад: это мог быть какой-то необычный случай, историческое событие, фантастическое или таинственное происшествие. Главной героиней в стихотворении выступает Наташа – купеческая дочь. Почему же А.Пушкин назвал свое произведение не именем героини, а «Жених». Уже в названии автор дает понять, что основная фабула сказки будет развиваться вокруг жениха.

Динамика сказки

С первых слов стихотворения чувствуется нарастающая динамика. Наташа возвращается домой, после трех дней отсутствия, испуганная, в слезах. На вопросы не отвечает. Потом на полстрофы накал чуть остывает, а затем еще более взрывается. Наташа узнала в молодце, проезжавшем мимо, того, кто так ее напугал. Она чувствует тревогу и угрозу. Ее опасения оправдались; наутро приезжает сваха и, восхваляя жениха, сватает невесту.

Устои русской жизни в середине XIX века

И вот здесь мы сталкиваемся с устоями семейной дворянской, купеческой или крестьянской жизни того времени. Патриархат! Беспрекословное подчинение главе семейства. Отца не слишком беспокоит будущее дочери. Главное, по его мнению, что жених богат, а кто он, откуда, какого роду — племени, его не волнует. Было принято, что предложение руки и сердца женихом невесте осуществлялось через сваху. Наташа уступает, но в ней просыпается воля к жизни и желание наказать убийцу невинной девицы. Недаром она говорит:- «На славу мед варите, да суд на пир зовите».

Конец сказки

А на пиру развивается кульминация всего стиха. Наташа рассказывает о событиях, свидетелем которых она была, в иносказательной форме. Как будто все это ей приснилось. Атмосфера накаляется с момента ее повествования. Чувствуется напряжение жениха, которое проявляется в его репликах. Он старается остановить рассказ Наташи, но это ему не удается. Последним штрихом обвинения в убийстве явилось предъявленное кольцо.