Макияж как у алишии кис

— Помнишь то время, когда мы изо всех сил старались быть идеальными, старались нравиться? Помнишь, когда это началось? Во втором классе — ты пришла в школу с распущенными кудрявыми волосами, потому что мама сказала, что так красиво, а «друзья», увидев тебя, чуть не лопнули от смеха. Тогда ты взяла расчёску и постаралась собрать пышные кудри в самый тугой хвост на свете. Ты попыталась «укротить» свою индивидуальность, чтобы быть ближе к тому, что другие считают совершенством.

Итак, ты помнишь то время, когда мы изо всех сил старались быть идеальными, старались нравиться? И ты помнишь, когда это началось? В средней школе — тогда уже все «хорошенькие» девочки пользовались помадой, тушью и подводкой для глаз. Некоторые делали это настолько умело, что их нельзя было отличить от моделей, которых ты всё время видела в журналах. Рядом с ними тебе было некомфортно. Ты чувствовала себя невидимой. Ты была невидимой.

В тот момент какая-то часть внутри тебя капитулировала и признавала: если ты хочешь соответствовать, если ты хочешь, чтобы тебя считали красивой, тебе нужна маска — она сделает тебя чуть ближе к идеалу.

Я помню время, когда только стала известной. Боже мой! У каждого было мнение на мой счёт. «Она слишком грубая», «она ведёт себя как парень, значит, она лесбиянка», «ей нужно быть более женственной». Но суть в том, что я из Нью-Йорка, и все, кого я знала, вели себя именно так.

На улицах Нью-Йорка ты должен быть жёстким. Ты должен быть грубым. Ты должен показать окружающим, что ты не боишься драться.  

Но сцена — это не улицы Нью-Йорка. Это жестокий и предвзятый мир развлечений, и этот мир пока что моё самое сложное испытание в жизни. Он превратил меня в хамелеона. Я постоянно менялась, но никогда не была собой. Я менялась, чтобы они меня принимали.

Перед тем как начать работу над новой пластинкой, я составила список вещей, которые меня раздражают. Одним из пунктов был тот факт, что женщинам пытаются внушить некий образ, которому они должны соответствовать. Они должны быть худыми, сексуальными, желанными и просто идеальными. Серьёзно? Нет сил мириться с этой бесконечной промывкой мозгов и с этим бесконечным судебным процессом. А вы ещё не устали от стереотипов, которые распространяют и культивируют СМИ? А вы не устали от того, что теперь иметь нормальный размер одежды уже ненормально? Он должен быть меньше. Он всегда должен быть меньше. А вы не устали от навязанной идеи о том, что быть сексуальной, значит, быть обнажённой?

Всё это расстраивает и выводит меня из себя.

Так получилось, что для альбома я написала много песен о тех масках, которые мы носим каждый день. Маска — это метафора. Она означает бегство от себя, попытку уйти от своей сути.

В песне Girl Can’t Be Herself из нового альбома есть строчки: «Утром, когда я просыпаюсь, я думаю: а что если я не хочу наносить всю эту косметику? Кто сказал, что я должна прятать то, из чего сделана. Может, весь этот Maybelline только скрывает мою самооценку?».

Ничего не имею против Maybelline — в данном случае это собирательный образ, плюс название фирмы отлично сочетается с предыдущим словом maybe (может). Тем не менее эти строчки очень хорошо передают то, что я чувствовала. То ощущение, будто я недостаточно хороша для того, чтобы быть воспринятой этим миром. Каждый раз, выходя из дома без макияжа, я переживала — а что если кто-то захочет сфотографироваться со мной? А что если он захочет где-нибудь опубликовать это фото? Все эти поверхностные, но реальные страхи крутились у меня в голове. И все они, так или иначе, были связаны с тем, что подумают обо мне окружающие.

И тогда я нашла свой способ медитации — я начала фокусироваться на себе, а именно на более глубоком понимании своей суть. Я захотела узнать «настоящую» Алишу — воспитать в себе силу и уверенность, чтобы больше не бояться быть собой. Я пообещала, что теперь буду иначе относиться к своему внешнему виду и позволю своему истинному «я» выразить себя.

После Girl Can’t Be Herself прошло время — я с головой ушла в процесс создания музыки и уже не так часто думала об этой проблеме. Но как оказалось, она никуда не делась. И стоило мне прийти на свою первую фотосессию в поддержку нового альбома, как она тут же дала о себе знать.

Я приехала в студию прямиком из тренажёрного зала, на моей голове был платок, и прекрасная Паола Кудаки сказала: «Я должна сфотографировать тебя именно сейчас и именно так! Твоя музыка настоящая, она — «сырая», и эти фотографии должны быть такими же!». Я была шокирована и сразу начала нервничать. Мне стало не по себе. Мне стало некомфортно. На моём лице не было ни грамма косметики, и я была в толстовке! Нет, я не планировала в таком виде фотографироваться. Я планировала в таком виде быстро доехать до фотостудии и уже на месте как следует подготовиться. Я с надеждой переспросила Паолу: «Вот прямо так? Я хочу быть настоящей, но это, по-моему, чересчур — слишком настоящая». Да, именно так. За мной был обычный белый фон, между мной и фотографом была невидимая, но очень тесная связь. Я, Паола, мой платок и магия вокруг нас — всё было в движении. И клянусь, никогда прежде я не чувствовала себя более сильной, уверенной, свободной и красивой, чем тогда.

Я чувствовал себя сильной, потому что моё желание, моя идея и моя цель были реализованы. Я хотела прислушиваться к себе, чтобы разрушить те стены, которые долгие годы выстраивала вокруг себя. Я хотела быть цельной, хотела быть решительной, хотела быть собой. Я не знаю, как это устроено, но Вселенная услышала то, что я пообещала себе. Или, может быть, это я наконец услышала Вселенную. Так или иначе, с того момента началась моя #nomakeup-жизнь. После того как наша с Паолой фотография вышла в качестве иллюстрации сингла In Common, мой посыл нашёл отклик в лице сотен женщин, которые опубликовали свои #nomakeup-селфи в ответ на настоящую и «сырую» меня.

И я надеюсь, это революция. Потому что я не хочу больше прятаться. Я не хочу больше скрывать ни своё лицо, ни свой ум, ни свою душу, ни свои мысли, ни свои мечты, ни свою борьбу, ни свой эмоциональный рост. Ничего.