Ноги длинные брови в разлет
Есть такая наука, как физиогномика, которая по чертам лица человека определяет его характер, привычки и состояние здоровья. То есть, по форме ваших бровей можно многое сказать о вашей личности. Вот несколько примеров, которые, возможно, Вас удивят. Но вы должны понимать, что это не научно доказанные факты, а только субъективная оценка.
1. Круглые брови.
Круглые брови раскрывают красоту, женственность и доброту. Люди с круглыми бровями, скорее всего, будут щедрыми, чуткими и всегда думают о нуждах других людей. При принятии решения, они сделают так, чтобы и они, и другие не остались в беспроигрышной ситуации.
Круглые брови.
2. Прямые брови.
Прямые брови – это символ мужественности, находчивости и упрямства. Люди с прямыми бровями, как правило, отличаются логикой и наделены гражданскими и боевыми достоинствами, решительные и честные в делах. Не импульсивны и ценят логику, поэтому все идеи тщательно продумывают.
Прямые брови.
3. Остроконечные брови.
Люди с остроконечными или пикированными бровями принимают решения, основываясь на своих эмоциях. Они импульсивны, поэтому принимают решения очень быстро, основываясь не на логике, а на эмоциях.
Остроконечные брови.
4. «Королевские брови».
«Королевские брови» – это брови, которые расположены очень высоко на лице. Брови королевы – признак превосходного вкуса и красоты – настоящее чувство стиля и королевской власти, но такие люди, как правило, перфекционисты. Они часто сомневаются в своих решениях, потому что считают, что должно быть только одно правильное решение, поэтому долго его принимают.
“Королевские брови”.
5. Длинные брови.
У людей с длинными бровями, как правило, много друзей. Этому есть объяснение – у них много энергии, поэтому они прекрасно справляются не только со своими проблемами, но и проблемами своих друзей.
Длинные брови.
6. Короткие брови.
Люди с короткими бровями не любят проблем. Они замкнуты, поэтому у них мало друзей. Они не склонны обращаться к людям за помощью, когда находятся в беде, потому что предпочитают решать свои проблемы самостоятельно.
Короткие брови.
7. Густые брови.
Густые брови – это символ мужественности. На теле женщины они символизируют чрезмерные мужские гормоны. Люди с густыми бровями решительные, смелые, самоуверенные, прогрессивные, импульсивные, склонные к логике и физически активные.
Густые брови.
8. Тонкие редкие брови.
Если тонкие брови – это ваши естественные брови или брови, которые стали уменьшаться с возрастом, то значит вы неуверенный в себе человек. Но плюс в том, что вы не настойчивы и не слишком агрессивны.
Тонкие редкие брови.
9. Диагональные/угловые брови.
Люди с диагональными или наклонными бровями обычно общительны, откровенны, правдивы, смелы, предприимчивы и прогрессивны, поэтому имеют выдающиеся успехи в работе. Однако слишком самоуверенны и немного капризны. И если они смиренны в раннем возрасте, в будущем их ждет слава, богатство и долголетие.
Диагональные брови.
10. Наклонные брови.
Наклонные брови похожи на перевернутый китайский иероглиф «八» (восемь). Люди с наклонными бровями пессимистичны и склонны испытывать определенные взлеты и падения в своей жизни. Сочетание наклонных бровей и глаз в одной форме символизирует сбалансированную, долгую и безбедную жизнь.
Наклонные брови.
11. Соединенные брови.
Соединенные, монобровые или непрерывные брови – это брови, которые срастаются над переносицей. Люди с такими бровями настойчивы, негибки, стремятся к совершенству и добиваются успехов. В древнегреческой и в римской культурах, юноши с такими бровями считались самыми красивыми, а женщины – самыми умными и страстными.
Соединенные брови.
12. Треугольные брови.
Треугольные брови символизируют решительную натуру. Обычно люди с треугольными бровями отважны, мудры, решительны, не боятся неудач и смело идут вперед, несмотря на трудности. К тому же они эгоцентричны и часто ориентированы только на себя.
Треугольные брови.
Вы должны понимать, что это субъективная наука, факты которой еще не доказаны с помощью научных методов, поэтому воспринимайте ее с небольшим сомнением.
Другие статьи по психологии и не только, Вы можете найти на сайте «Попсихологиним», просто нажав на ссылку.
Идеальные брови
Фото взято с 3koketki.ru – На фотографии показаны идеальные брови
Привлекательность женского лица, во многом зависят от формы и цвета бровей. Хорошо ухоженные брови придают лицу выразительность, делают его еще красивее. В зависимости от моды форма бровей часто меняется. В свое время были модными и темные густые брови, и брови-ниточки, и прямые, и круто изогнутые. Сейчас в моде естественная форма бровей без торчащих волосков.
Брови нуждаются в регулярном уходе. Вечером наряду с очищением лица необходимо очищать и брови, так как на них оседают частицы пыли. Также брови нужно систематически расчесывать щеточкой сначала против, а затем по направлению роста волос. При этом полезно смочить щеточку в касторовом или оливковом масле, в глицерине или укрепляющем средстве для волос. Это сделает брови густыми, шелковистыми и укрепит их корни. Для укладки бровей применяют специальный гель. Также можно воспользоваться спреем для волос – нанесите спрей на брови, а затем расчешите их щеточкой (можно использовать зубную щетку). Те, у кого редкие брови, могут использовать витаминизированные кремы, способствующие росту волос.
Важно подобрать для себя оптимальную форму бровей. При этом нужно исходить из особенностей лица и возраста и помнить, что брови должны выглядеть естественно. Форма бровей подбирается строго индивидуально, поэтому желательно, чтобы первую коррекцию произвел специалист. При этом рекомендуется в течение 4-6 недель перед визитом к специалисту ничего с бровями не делать.
Для различных форм лица подходят следующие брови:
Квадратное лицо – длинные, высоко поднятые вверх изогнутые брови.
Фотография из https://yandex.com/collections/
Круглое лицо – Приподнятые вверх в последней трети длины и слегка закругленные на концах брови.
Фотография взята из freshmix-kmv.ru
Овальное лицо – дугообразные, но не слишком закругленные брови.
Фотография взята из hahah.ru
Треугольное лицо (сужается книзу) – слегка приподнятые равномерно изогнутые брови. Прямые брови не рекомендуются.
Фотография взята из Yandex.by
Узкое продолговатое лицо – Прямые, удаленные от переносицы брови.
Фотография взята из cosmoreviews.club
Грушевидное лицо – брови опущенные по направлению к переносице и приподнятые к вискам.
Фотография взята из vplate.ru
Чтобы зрительно увеличить маленькие глаза, брови подрисовывают, делая их выпуклыми и широкими, и увеличивают расстояние между ними, выщипывая волоски со стороны носа. Если глаза близко посажены, то расстояние между бровями должно быть больше.
Чтобы выглядеть моложе нужно увеличить расстояние между бровями, не уменьшая их ширины, а со стороны висков добиться изящного изгиба.
Чтобы брови были красивыми важно правильно определить их начало и конец. Бровь должна начинаться непосредственно над внутреннем углом глаза. Волоски на переносице, выходящие за эту линию удаляются. Для определения конца брови берут карандаш и прикладывают его от крыла носа к внешнему углу глаза. Конец брови находится в точке пересечения карандаша с бровью. Самая высокая точка брови должна находится на линии, идущей от центра верхней губы через зрачок до брови.
Изменять форму бровей можно с помощью пинцета и карандаша. Прежде чем приступить к процедуре вы должны точно знать, что выбрали нужную форму бровей: экспериментировать с ними не стоит. Брови лучше всего выщипывать вечером, чтобы за ночь прошло возможное покраснение.
Начинайте процедуру после принятия душа, либо подготовьте кожу, наложив на брови ватные тампоны, смоченные горячей водой. Это ослабит корни волос и сделает эпиляцию менее болезненной.
Щеточкой аккуратно расчешите и уложите волоски бровей, чтобы определить их естественный изгиб.
Отросшие волоски нужно удалять только по нижнему краю брови в направлении от внутреннего конца к внешнему. Одной рукой натяните кожу в области брови. Держа пинцет под углом в 45 градусов захватите волос у корня (иначе он может обломаться посередине) и быстрым рывком выдерните его в направлении роста.
Обязательно выщипывайте волосы между бровями – сросшиеся брови нормально смотрятся у мужчин, но не у женщин. Не рекомендуется удалять или сбривать волосы с наружной стороны бровей, так как линия бровей при этом понижается и пропорции лица нарушаются. Сначала удалите несколько волосков на одной брови, а затем на другой и проверьте симметричность, после этого можно продолжать дальше. Бровь должна сужаться к внешнему концу и постепенно сходить на нет.
Скорректировать форму бровей можно и с помощью остро заточенного карандаша. Прежде чем применять карандаш, необходимо, чтобы брови были чистыми и расчесанными. Не проводите по линии бровей одну ровную черту, наносите карандашом легкие быстрые короткие штришки изнутри наружу, как бы рисуя волоски. Двигайтесь от внутреннего конца брови к наружному. Заполните карандашом отдельные пустоты в изгибах или удлините слишком короткую бровь. Чтобы брови выглядели объемнее вместо карандаша можно использовать тени или тушь для ресниц.
Очень важно выбрать правильный цвет. Подбирайте тона чуть светлее натурального цвета волос, а для светлых и пепельных волос – наоборот. Брюнеткам подходит черный карандаш, шатенкам – коричневый, рыжим – терракотовый, блондинкам – светло-коричневый и золотистый. Седые и бесцветные брови лишают лицо выразительности. Их нужно слегка подкрашивать коричневым или серым цветом.
Врешь, не уйдешь…
Вижу ее – бегущую в сумерки, в ночь, светлую, длинноволосую, в темноте и не разберешь, во что одета. То пропадает в тени, то снова появляется – среди руин, осколков стекла, бежит, перескакивая через трупы.
Не уйдешь…
Рокот самолетов высоко в небе, екает сердце, сейчас опять снаряды будут рвать в клочья землю, опять… Где-то надрывается сирена, где-то прячется все, что еще может спрятаться, что еще не лежит с простреленной головой, или размозженное – под обломками…
Она бежит. Она как будто не слышит рева сирен и рокота в небе.
Целюсь – как будто в нее можно прицелиться, стреляю – как будто в нее можно попасть. Даже не вздрогнула, и черт пойми, куда ушла пуля…
Не попал… а кто знает, может, и попал, может, в нее можно выпустить целую обойму – и она не умрет…
Снаряды рвут землю.
Еще уцелевшая высотка медленно оседает, тонет в туче пыли.
Вижу ее – несется в сторону какого-то фургона, что-то отчаянно кричит. Ее заберут, ее увезут отсюда, люди с красными крестами, они увозят женщин и детей, они заберут ее, они не знают, что прячется под маской женщины…
Она замирает перед фургоном, люди в фургоне видят ее, видят меня.
Мир замирает. Кажется, даже бомбы застыли – в небе, взорванная земля замирает в воздухе, не слышу собственного сердца…
Винтовка прыгает в руке, больно отдает в плечо…
Крик – как из ниоткуда, вижу ее, с простреленным плечом, вижу кровь, черт, значит, все-таки ее можно подбить, эту тварь…
Она исчезает – в фургоне, бегу к ним, как они на меня смотрят, грязного, залитого кровью, стреляющего в женщину… Земля разрывается передо мной, швыряет меня в песок, успеваю увидеть фургон, несущийся по бездорожью…
Мертвая земля.
Руины того, что когда-то было великим городом.
Прихожу в себя – медленно, нехотя, хочется лечь, не двигаться, лежать долго-долго, века и века, пока солнце не остынет, земля не разлетится в прах…
Треск вертолета.
Не сразу понимаю – что за мной, прихожу в себя, когда слышу шаги, вот она, смуглая, полная, с раскосыми глазами, наклоняется надо мной. Не та она, за которой я гнался. Другая. Крупная, пышнотелая. Нос горбинкой. Брови вразлет.
Чувствую, как жизнь возвращается ко мне.
– Что… ушла эта?
Не сразу понимаю – спрашивает меня.
– А… да… в фургоне ее увезли…
– Упустил?
Падает сердце.
– Упустил.
Она кивает. Она не будет ругать. Это же не босс в конторе, чтобы ругать, я вас когда просил это сделать, а, вот теперь сами вчерашний день догоняйте, раз вы такой умный… Она же не генерал на плацу, чтобы ругать, а что, у нас в армии теперь принято небритыми ходить, а? А что, новый устав, что сапоги чистить не надо, а я что-то не слышал…
Она не будет ругать… она через пару дней найдет себе нового наемника, сто миллион первого, я останусь в списке, как очередной – не выполнивший…
Рывком поднимаюсь с песка, земля подпрыгивает, бьет меня по лицу.
.
– …как сообщает РИА-новости сегодня в шесть тридцать по местному времени коалиционные войска вторглись в Египет…
Она толкает меня в плечо – резко, решительно.
– Слыхал?
– Ага, – чашка чуть не падает из рук.
– Давай… туда.
Вздрагиваю. Как туда, что, прямо сейчас, вот так, с места в карьер, среди ночи, а поужинать, я только рот раскрыл, а спать, она что, не понимает, что людям спать надо…
– В самолете поспишь, – она будто читает мои мысли, – давай… туда. Не уйдет от нас тварь эта, не уйдет…
Она обнимает меня – падает сердце, вот кто умеет обнимать, наши женщины так не умеют… Будто заново рождаешься, и голод, усталость, и все на свете – уходит, уходит, крылья расправляются за спиной…
Глаза-агаты… Брови вразлет… Нос горбинкой…
– Ну давай… удачи.
Снова падает сердце, так и не успеваю спросить – то, что вертится на языке, о чем хочу спросить уже давно, не могу, да и кто она, кто я, сколько у нее таких было… и не таких… и всяких…
Вертолет выплевывает меня в пустыню, в пепел, в кровь, в смерть. Хочется верить – что со мной ничего не случится, Она убережет… Да что убережет, у нее таких, как я было… и будет… И кто знает, что с ними стало…
Ищу ее. Ту, вторую, которая убегает от меня, через города, через державы, через континенты, через миры. Тут, главное, не искать, не думать, сердце само подскажет, куда идти… А что сердце, туда и идти, где смерть, где огонь, где кровь, где убивают, где страшно. Там-то она и есть…
Город дрожит в отблесках огня, пламя ревет, карабкаясь по стенам домов. Город – еще живой, еще не сожженный дотла, но уже – опустошенный, брошенный всеми и вся, ощерившийся дулами винтовок – из закоулков, из окон, из щелей. Смерть со свистом проносится мимо, еще одна смерть кусает мне кончик уха, горячее, красное, вязкое струится по щеке…
Вижу ее. Еще сомневаюсь – она не она, мало ли какие есть женщины, да какие могут быть женщины – тут, в умирающем городе, растерзанном войной. Идет – медленно, не спеша, некуда ей торопиться, у нее вся вечность впереди.
Никогда не видел, чтобы она что-то делала, да и не нужно ей что-то делать, просто вот так, идти потихоньку через руины, и сами собой будут падать бомбы, гореть города, земля напьется свежей крови…
Как она это делает…
Как всегда делала – века, века, вот так же шла через пустыни, вела за собой Тамерлана, играла, строила пирамиды из черепов, вот так же ночевала в шатре Аттилы, шла по пылающим городам, объятая пламенем. Вот так же… Было, было… Иногда просыпается шальная мысль, поговорить бы с ней, заплатить бы – за сколько-то часов интервью, пусть навспоминает что-нибудь в диктофон…
Стреляю, винтовка больно клюет плечо. Промазал, да какое к хренам собачьим промазал, видел же, черт побери, попал же… Нет, убегает, легко, быстро, со всех ног, светлые волосы разметались по ветру. Рядом со мной вздымается земля – даже не успеваю испугаться.
Почему-то верю – Она меня убережет.
Она… когда я увидел ее первый раз… Черт меня забросил в какой-то городишко, разоренный войной, какой войной, да не помню, какой, много их было на моем веку… Как всегда – ходишь по огромной свалке, которая когда-то была городом, вытаскиваешь из-под обломков кого-то, кого еще можно вытащить. Репортажи… да какие там к чертям собачьим репортажи, никогда не понимаю журналюг, которые вороньем слетаются на падаль, вытащат спасатели изуродованный труп, они уже тут как тут, только что не облизываются…
Там-то и встретил ее, полную, смуглую, сидела над трупом девочки, я еще отвел глаза, репортаж бы сделать, да какой там репортаж, у матери горе… стоял, смотрел, как растирает виски девочки, смывает кровь с разбитого лба…
Тут-то и случилось… Прикоснулась губами к девчушкиной щеке, замерла… и вот уже девочка встает, отряхивается, скулит, больно, и эта, смуглая, полная, толкает ее в сторону палатки с красным крестом, иди, иди к тетям, они тебе шоколадку дадут…
С ума я сошел, что ли…
А очень похоже… как во сне смотрю, как она идет дальше, по мертвому городу, останавливается перед сломанной яблоней, гладит искалеченные ветви. Дерево выпрямляется, медленно, нехотя, склоняет к земле ветви, тяжелые от налитых плодов…
Какой там репортаж, какое там что, иду за ней, испуганный, завороженный, прихрамываю, растянул лодыжку, только что не спотыкаюсь о собственную тень. Смотрю – как она останавливается перед тем, что было храмом, легко поднимает огромные глыбы, как будто они из пенопласта, а не из камня, кладет – одну на другую. Камни выскальзывают из рук, она хватает их – снова, снова…
– Помочь вам? – бросаюсь к ней, еще сам не понимаю, что собираюсь делать.
Смотрит на меня – почему я не могу выдержать этот взгляд… Прикасается к моей лодыжке, сжимает, больно-больно…
– Ч-черт…
– Терпи… вот так. Здоров, парень…
– А вы…
Даже не могу спросить – кто вы.
– Журналюга, что ли?
– Ну.
– О-ох, слетелись вы… как мухи на мед… как война, так раздолье вам…
– Ну что вы, я не такой…
– Да все вы такие… знаю я ваше племя…
Отворачиваюсь, иду вглубь того, что было городом.
– Стой, малец, ты помочь хотел…
Смотрю на нее. Снова не могу выдержать взгляд. Глаза как угли… Брови вразлет…
– В армии служил?
– Было дело.
– Девочку тут одну убрать надо…
.
Киллером себя и представить не мог, тем более – и в мыслях не было, что придется когда-то убивать девушку. Стыдно сказать, первый раз дрогнула рука… Первый раз… с тех пор столько у меня было этих разов, сейчас бы не то что застрелил, своими руками бы ее задушил… стройную, длинноволосую, с бархатной кожей… Только она тоже не будь дурра к себе не подпустит…
Врываюсь в узкий проход между двумя еще живыми высотками, вижу ее, стреляю, попал, попал, черт меня дери, попал, вздрагивает, хватается за воздух…
Небо падает на землю, приминает меня.
.
– Ну вы это… коленочку-то поберегите, а то знаете, протез протезом, да всякое бывает…
Киваю. Так непривычно ступать по земле, а на улице уже листья желтые, так непривычно все это, небо, большое, высокое, почему я боюсь, что оно упадет мне на голову… здесь-то небо не падает.
– Ну пойдемте… за вами уже подъехали.
Обрывается сердце.
– Кто?
– Жена ваша. Она же жена вам, да? Знойная женщина… все звонила, про вас спрашивала…
Иду – по больничным дорожкам, все еще не верю, что мои ноги меня слушаются. Иду к машине, так и есть, вот она, сидит на полсалона, перебирает четки… Глазища черные, нос горбинкой… брови вразлет…
– Ну что, жив-здоров?
– Вроде да, – вымученно улыбаюсь.
– Садись, что ли, поехали… а то она-то нас ждать не будет…
Не говорит, кто она – понимаю, киваю.
– Она сейчас где?
– Как всегда. Везде. И еще много где. Сирия, Ливан… И вообще, у меня-то что спрашиваешь, твое дело за ней следить… и ловить.
– А вы…
– А что я, у меня сам знаешь, дел не меряно.
– После этой все… восстанавливать?
– Да что после этой… Чтобы реки текли, надо? Надо. Чтобы трава росла надо? Надо. Чтобы люди рождались надо? Святое. А солнце чтобы землю грело… а города чтобы стояли, не рушились. А…
– Все вы?
– Все я.
– А… чтобы люди умирали… это по ее части?
– Ишь, какой догадливый… Что, парень, в Хургаду поехать не хочешь?
Меня покоробило. Песчаные пляжи… Ласковое море… и это сейчас, когда где-то она поит землю кровью.
– Да нет…
– А придется. Там она… – смешок, – на пляжах… отдыхает.
Вздрагиваю.
– Так что давай. И это, парень… осторожнее давай.
– А что так?
– А так… не мы одни с тобой такие умные, она тоже человечков нанимает… чтобы меня хлопнули. И тебя. Так что в оба гляди…
Холодеет душа. Почему-то не хочется оставлять ее здесь… одну…
– Обо мне не беспокойся… твое дело ее грохнуть… Ну давай, парниша, удачи.
Крыльцо аэропорта выплывает из тумана, мерзко холодеет душа. Она сгребает меня в охапку, большая, сильная, впивается губами в мои губы. Живая, знойная… Нос горбинкой… брови вразлет…
Рушится мир.
Падаю – в бездну.
Не отпускаю ее, не уходи, не уходи, моя, моя, никому не отдам.
– И-ишь какой… как-кой парень пропадает, и не женат…
Спрашиваю – что давно вертелось на языке.
– А у тебя… таких… сколько было?
– Ой, тьфу на тебя. Да какое там… До того ль, голубчик, было… И ты тоже не заглядывайся, какая из меня к хренам собачьим жена… Домой придешь, а жрать нечего, а жена в сибирской тайге сосны растит… или реки гонит…
– А ничего… сам пожрать приготовлю… и ждать буду…
Смеется. Целует еще раз, крепко, жадно…
(продолжение следует)