Последний человек на земле брови

Открыв глаза, он медленно, насколько позволяло его тело, поднялся в кровати и сев на край, осмотрел помещение. Стены комнаты были погружены в полумрак, подсвечиваемые лишь слабым бирюзовым свечением, исходящим от датчиков встроенных в стену возле входа. Этот тусклый поток света оповещал о герметичности закрытой двери и невозможности ни бактериям, ни вирусам, ни прочим микроорганизмам проникнуть внутрь. Совершенно изолированное место, как раз необходимое для того, чтобы прожить еще один день. Но как только замки откроются, это сияние тут же сменится на красный свет, оповещающий о потенциальной опасности. Материал, из которого создавались стены помещения, по своей сути являлся единственным щитом, способным оградить тело мужчины от пагубного влияния прогрессирующего вируса, воцарившегося на земле много десятилетий назад.

Станислав, все еще не поднимаясь с кровати, поднес правую руку к лицу и оглядел кисть. Два пальца, безымянный и мизинец, все еще сохранили биологическую ткань, хрящи, сухожилия и кожу. Но три другие и часть кисти уже давно были заменены имплантатами. Железные вставки шли до самого предплечья, местами заменяя сухожилия и выполняя их функции. Плечевая кость вместе с ключицей также не представляли собой биологический материал.

– Запись номер двести восемьдесят четвертая, – сказал мужчина и его голос тут же включил воспроизведение аудиозаписи. Комната осветилась приятным белым светом, исходящим из потолка, а за стенами послышалось легкое механическое жужжание, работающих систем жизнеобеспечения.

– Сегодня двадцать восьмое сентября, – начал он, но тут же замолчав, полностью сосредоточился на дате. Его мозг все еще был способен вылавливать обрывки воспоминаний, хотя эти дни минули настолько давно, что в их существование уже не верилось. Перед его мысленным взором за короткие мгновения пролетало огромное количество лиц и образов, событий, явлений и всего того из чего формировались воспоминания. Отрывки прошлой жизни, которая уже никогда не повториться, выстроились в ряд, готовые в любой момент предстать перед Станиславом в виде голограмм.

– Сегодня двадцать восьмое сентября, – повторил он, опустив полумеханическую руку и медленно поднявшись, побрел в соседнюю комнату. Его тело уже давно ни испытывало боли, что было одним из симптомов вируса. Плоть, из которой когда-то еще полностью состояло его тело, часто разлагалась и отваливалась кусками от чернеющих костей. Но этот процесс совершенно не сопровождался болевыми ощущениями. Из-за этого феномена люди даже не понимали, что больны до тех пор, пока их тела не начинали разрушаться у всех на глазах.

– И только боль могла вовремя предупредить о надвигающейся беде, – проговорил Станислав, глядя в зеркало. Ванная комната, освещенная ярким светом, мало походила на помещение, где когда-то люди приводили свои тела в порядок. Теперь это было больше похоже на мастерскую автомеханика с той только разницей, что техническое обслуживание встроенных в плоть механизмов, проходило при помощи простейших роботов, оснащенных по последнему слову электроники.

– Даже мчась к краю пропасти, человечество до последних своих дней пыталось спастись и искало выход в новых технологиях. Мы надеялись продлить свой век, полностью лишившись самого дорого, что дала нам природа. И поэтому всячески заменяли ее дары на то, что только могли создать.

Он смотрел на свое старое, покрытое глубокими морщинами лицо, на котором уже прекратили свой рост даже седые волосы щетины. Правый глаз давно заменил имплантат с выдвижным зуммером, позволяющим приблизить наиболее мелкие детали. Функция, которая пришла на смену ослепшему глазу, по качеству передачи картинки все же уступала оригиналу. Черепная коробка, а точнее вся ее лобная часть, вплоть до мозжечка, заменена на монолитный кусок твердого материала, схожий по своей структуре с человеческой костью, но только намного прочнее и долговечней. Левая скула, также была искусственной, как и все зубы и носовой хрящ. Иногда мужчина даже забывал, что именно в его лице оставалось живым, настоящим, природным, данным ему с рождения.

– Лицо старика, натянутое на механический череп киборга, в котором все еще живет измученный постоянной борьбой за свою никчемную жизнь, мозг.

Он постарался улыбнуться самому себе, но мышцы лица уже слабо слушались и улыбка получилась кривой.

Входная дверь открылась и кто-то вошел внутрь помещения, не спеша и очень тихо, словно опасаясь побеспокоить обитавшего здесь жильца. Он остановился где-то в районе двери в ожидании, когда получит распоряжение к дальнейшим действиям. Мужчина включил воду, жидкость, полностью очищенная от каких-либо бактерий и примесей, тоненькой струйкой потекла ему в ладони. Закрыв глаза, Станислав опустил лицо в воду изо всех сил пытаясь вспомнить ее прохладное прикосновение.

– Вся моя жизнь это постоянная погоня за бессмертием. Даже не знаю, когда именно я увлекся этой гонкой. И стал бы я вообще заниматься этим, если бы не вирус? Но мой мир теперь такой, каким я его вижу вокруг себя и мне ничего не остается, как продолжать играть по его законам. Теперь люди не главенствуют на Земле. Теперь мы исчезнувший вид.

Он вышел из ванной комнаты, оглядев молодого двадцатипятилетнего парня с красивой, смуглой кожей, синими глазами и темными, почти черными волосами, аккуратно уложенными в короткую прическу. Он стоял возле двери, держа руки за спиной, в терпеливом спокойствии глядя на старика, передвигающегося не спеша в сторону кровати.

– Станислав Валерьевич, вы просили предупредить вас, когда настанет этот день. К сожалению это случится сегодня.

– Значит, этот день настал, – монотонно проговорил старик, без какого-либо сожаления в голосе. Раньше ему казалось, что подобная новость должна как минимум огорчить, но видимо с чувством боли пропало и чувство жажды жизни.

– Ваши жизненные показатели свелись к сегодняшней дате. Мне жаль, но я проверил их дважды. Ошибки нет.

Станислав остановился в центре комнаты и провел рукой в воздухе. Вокруг него появилась проекция, изображающая природный ландшафт. Вся комната переменилась, превратившись в просторную, укрытую густой травой поляну. Она простиралась далеко вперед к опушке хвойного леса, над которым плыли белые облака. Мужчина несколько минут молча смотрел на трехмерное изображение, скопированное из его памяти.

– Замечательное по своей точности воспоминание, – проговорил молодой парень. Он слегка улыбался, наблюдая за тем, как ветер создает на траве перекатывающиеся волны.

– Сегодня мой двести тридцать пятый день рождения, – сказал Станислав и проекция луга отключилась, вернув мужчин обратно в комнату. – Всю свою жизнь я занимался тем, что пытался продлить свой век. Я боролся с вирусом, который победил меня, хотя благодаря этой борьбе я прожил больше, чем кто-либо, из людей. Но, к сожалению, этот факт не приносит мне удовольствия. Посмотри на меня!

Станислав обратился к своему собеседнику, разведя руки в стороны.

– Что во мне осталось от человека?

– Сердце. Разум. Стремление, – ответил молодой человек, все еще продолжая стоять на одном месте.

– Стремление, – усмехнулся Станислав и вновь провел рукой в воздухе. Теперь перед ними появилась планета Земля, которая медленно вращалась вокруг своей оси, плавно передвигая материки. – У нас у всех когда-то было стремление к чему-либо. Я, например, стремился стать выдающимся биологом, а мой отец мечтал получить нобелевскую премию, в области генной инженерии. И хотя он не дожил до этого дня, его труды легки в основу создания тебя и тебе подобных.

Станислав посмотрел на своего собеседника и тот отвел взгляд в сторону, словно стыдясь собственного происхождения.

– Клоны. Мы надеялись, что вы поможете нам излечиться от вируса. А в итоге вы стали полноправными властителями этой планеты. Много лет назад мы и не задумывались над тем, как хрупок наш мир. Ученые, по указке правителей ведущих стран, превратили целый материк в полигон по изучению новых вирусов, которые люди выращивали сами.

Станислав ткнул пальцем в сторону планеты, и она замерла, как раз в тот момент, когда мимо проплывал нужный материк.

– Африка. Уничтоженная, раздавленная, порабощенная. Когда-то здесь жили цивилизации, превосходившие в своем развитие все последующие. Единственные люди, еще жившие в гармонии с природой в то время, когда на других континентах росли города из железа и бетона. И Африка поплатилась за это. Искусственно созданный кризис откинул людей в такую нищету, что им невозможно было даже обрести надежду. С самого рождения всех ждали только голод, болезни и скорая смерть.

Станислав провел по воздуху руками, разведя ладони в стороны, и Африка увеличилась в размерах. В одно мгновение мужчины перенеслись в центр пустыни, где высокие песчаные дюны возвышались высоко вверх к раскаленному солнцу.

– Вы сказали, искусственный кризис, – переспросил молодой парень, оглядывая песок, который ветер подымал вверх и бросал в сторону барханов. – Что это значит?

Станислав резко провел рукой и картинка сменилась. Теперь они оказались на выжженной, жесткой земле, потрескавшейся от яркого солнца. Вокруг них стояло несколько деревьев, стволы которых давно окаменели и уже не давали жизнь. Мимо деревьев шли люди. Их черная кожа была покрыта язвами, тела худые и слабые. Головы абсолютно лысые, а на истощенных лицах сверкали обреченные глаза. Дети, женщины и старики, жители Африки, виновные лишь только в том, что рождены на этой земле.

– Это то, что было задолго до вируса. Вы этого не знаете, поскольку после вспышки эпидемии правительства стран виновных в кризисе постарались уничтожить все, что касалось испытаний. Но уже тогда люди умирали сотнями лишь потому, что мировые лидеры решили превратить этот континент в полигон. В своих лабораториях ученые создавали все новые и новые вирусы и испытывали их на этих людях. Африка стала коробкой, в которой держали лабораторных крыс. Не проходило и пяти лет, чтобы здесь не вспыхивала новая эпидемия. Нам говорил, что это неизвестная болезнь и что специалисты готовы вновь отправиться на борьбу с новым вирусом, а мы только кивали, глядя в экраны своих телевизоров и бесконечно верили в то, что нам говорят. А на самом деле нам просто врали.

Картинка сменилась и теперь, вся земля была усеяна мертвыми, исхудавшими, изуродованными гнойными ранами, телами. Молодой парень обеспокоенно оглядывался вокруг, словно боясь, что эта проекция может оказаться заразной и для него.

– Иногда вирусы вырывались за пределы Африки, – продолжал Станислав, расхаживая среди трупов. Его механическое тело сильно контрастировало в сложившемся пейзаже, что только напоминало об абсурдности действия тех, кто когда-то стал виновником всего случившегося. – Тогда нам говорили, что в Америки или где-нибудь в Европе был обнаружен вирус, вырвавшийся за пределы карантинной зоны. Людей изолировали, а затем очень быстро все забывали о них и мало кто вспоминал о людях, которые попросту исчезали навсегда.

– Вы хотите сказать, что те, кто привозил вирус из Африки, пропадали?

Станислав пожал плечами с иронией в голосе ответил:

– Кто знает. Но люди часто пропадали в неизвестном направлении. Тебе покажется это абсурдным, но в начале двадцать первого века, это было почти нормой. А что уж говорить о туристах, журналистах и ученых, которым не посчастливилось подхватить очередную африканскую заразу. Их судьбы просто растворялись в мощном потоке средств массовой информации. Другими словами, мы забывали о них. Но потом появился он.

Мужчина стремительно провел рукой и все вокруг потемнело. Мертвые люди исчезли и перед ними, ровно как и десять минут назад висела планета Земля, зависло изображение вируса. Это был высокий стержнеобразный организм с шестью ногами, растущими по периметру. Они напоминали лапки паука. На самом верху стержня размещалась сфера, из которой во все стороны расходились тонкие отростки, словно извилистые волоски. А в центре этой сферы находилось черное ядро, из которого сочилось нечто густое, проходящее через волоски и выливающееся наружу.

– Вот он. Венец человеческого творения. Даже смерть не смогла создать ничего страшнее.

Молодой клон подошел ближе, пытаясь внимательней рассмотреть вирус. Он протянул руку вперед и вирус попятился назад, словно этот жест был для него неприятен, при этом черная субстанция заклубилась еще сильней, явно оповещая о защитной реакции ужасного организма.

– Вы никогда не показывали его, – сказал парень, не в состоянии отвести взгляд от чудовищного монстра, который был в действительности таким маленьким в размерах, что его не сразу смогли обнаружить даже самые именитые мужи современной медицины.

– Вашему виду он не угрожает. Мы сумели создавать вас, клонов, устойчивыми к болезням, в надежде, что сможем перенять этот иммунитет. Но в очередной раз прогадали. Первым делом, когда вирус вырвался за пределы Африки, преодолев, как и его предшественники, расстояния до других материков, он ударил по рождаемости. Те люди, в которых он зарождался, навсегда лишались возможности иметь потомство. Не важно мужчина или женщина, любой становился попросту бесплодным. И самое ужасное, что человек не знал этого до нужного момента. Вирус мог прогрессировать в организме многие годы, ровно до тех пор, пока человек не начинал обращаться к специалистам за помощью. А когда болезнь распространилась, целые поколение не смогло более иметь детей.

В одно мгновение проекция вируса зашевелилась, его лапы стали задираться вверх, угрожающе предупреждая о готовящейся атаке и в тот момент, когда атака была уже неизбежной, Станислав ударил в ладоши и проекция исчезла.

Мужчина повернулся к молодому клону, ошарашено осматривающего Станислава.

– А затем началась паника. Страх поселился в людях и мы, ученые, бросили все силы на создание вакцин. Но вирус поражал настолько сильно, что обратной дороги не было. Оставалось только ждать, когда последний человек на Земле исчезнет, но мы продолжали бороться. Мы стали искать эликсир бессмертия.

Станислав сел на край кровати, жестом показав клону, что тот может начинать осмотр. Помещение вновь озарилось мягким светом, полностью заменив трехмерные проекции. Молодой парень тут же подошел к старику и, взяв его левую руку, провернул ее в районе локтя против часовой стрелки. Через пол оборота рука легко отсоединилась, хотя пальцы на ней все еще прибывали в движении.

– Мы пробовали абсолютно все средства. Задействовали стволовые клетки. Изучали генную инженерию. Пытались изменить ДНК. И добились лишь только отсрочки. Вскоре оказалось, что вирус не просто лишил нас возможности к репродукции, но и еще атрофировал чувство боли, в то время как процесс старения ускорился. Наши тела стали приходить в ужасное состояние. Мы разваливались на куски, не чувствуя боли, которая всегда служила сигналом надвигающейся беды. Мы умирали без боли, но испытывая дикий ужас.

Клон аккуратно положил часть руки на столик возле кровати и, вернувшись к Станиславу, начал осматривать обрубок руки. Его в первую очередь интересовало состояние тканей и кости, которые за последние сутки приобрели темно-фиолетовый оттенок.

– Прогрессирует, – сказал он, а Станислав, словно не обратив внимание на сказанное клоном, продолжил:

– Сейчас половина седьмого утра. Если ты так рано оповестил меня об этом дне, значит мне осталось жить примерно до обеда. Я прав?

– По результатам анализов, ваша смерть наступит с двенадцати до двух по полудню.

Старик на несколько секунд задумался, дав возможность клону работать над его телом в полной тишине. В остатке его левой руки кость уже начала разрушаться, лишившись сухожилий и мышц. Совсем скоро руку до плеча, пришлось бы удалить хирургическим путем и для этого случая был уже заготовлен новый протез.

– Возможно я еще успею рассказать тебе историю о том, как мне впервые удалось создать принципиально новый вид жизни. Тогда я еще не знал, что вы придете на смену людям. Разваливаясь на части, мне удалось создать клонов. Разумных и совершенно не обремененных человеческими слабостями. Сильных и устойчивых к любой болезни.

– Вы наш создатель. Если бы мы смогли, то продлили вашу жизнь еще на многие десятилетия. Мы до сих пор не остановили работу по усовершенствованию вашего тела…

– Не нужно! – воскликнул Станислав, жестом правой руки приказав клону замолчать. Молодой человек, подчинившись, опустил взгляд.

– Я устал от этой борьбы. Люди проиграли схватку! И не стоит продолжать бороться! Ради чего? Я остался один из себе подобных. А мое тело уже на восемьдесят процентов кибернетический организм. Я не человек вовсе. Просто мозг, помещенный в условия пригодные для жизни.

Молодой парень вернул левую руку Станислава обратно, прикрепив ее легким вращательным движением.

Старик поднялся на ноги. Он посмотрел на клона, ставшего одним из тысяч представителей своего вида, выращенных в пробирках и расселенных по всей Земле. Ему не удалось спасти человечество, но создав новый вид жизни, Станислав поставил точку, являвшуюся чудесным финалом. Проведя сто с лишним лет в полной изоляции, не видя солнечного света и, не зная во что мир превратился теперь, Станислав был готов прожить оставшиеся несколько часов, погружаясь в воспоминания.

– Конец записи номер двести восемьдесят четыре. Начать запись двести восемьдесят пять. Это будет последняя запись.

Он вновь погрузился в молчаливое воспоминание, не обращая внимание на то, как вокруг него вновь проросла трава и зеленый луг простерся далеко во все стороны. Станислав стоял неподалеку от раскидистого дерева, чья большая крона создавала тень, в которой сидели люди. Несколько детей бегали неподалеку, пытаясь поймать ловких бабочек, уворачивающихся от детских ладошек. Комнату наполнили смех и крики людей, наслаждавшихся жизнью.

– Я обещал рассказать тебе о том, как создал вас, – начал мужчина, провожая взглядом детей, пробежавших совсем рядом. – Но для начала я хочу побыть еще немного здесь, один со своими воспоминаниями. Ты ведь не знаешь, что значит помнить свое детство, а ведь это единственный способ хоть и ненадолго, но все-таки повернуть время вспять.

Молодой парень, ничего не ответив, прошел через поляну к двери и вышел из комнаты. Он остановился в длинном коридоре и посмотрел на экран монитора, транслирующем комнату, в которой содержался Станислав. Старик, практически робот, но с душой и сердцем человека стоял в центре, совершенно один, чуть разведя руки в стороны. Его губы бесшумно шевелились и часто расплывались в кривой улыбке, а глаза смотрели в абсолютную пустоту.

– Последний человек на Земле, – произнес клон, не ощутив при этом ровным счетом никаких эмоций. Он еще несколько секунд смотрел на своего создателя, а затем, выключив монитор, направился в сторону выхода из изолятора.