У ней и бровь не шевельнулась не сжала даже губ она
Как-то раз, в комментариях к одной из статей (по-моему, не моей), я встретила упрёк (не мне, конечно), что у нас до сих пор не экранизировали «Евгения Онегина». И тут же отозвалась, что, на мой взгляд, экранизировать это произведение невозможно, но ответить в рамках комментария, а почему нельзя, не смогла. А действительно – как экранизировать А.С.Пушкина?
Вот, скажем, киновед Н.Ю.Спутницкая пишет о фильме А.Л.Птушко «Сказка о царе Салтане»: «Птушко всячески стремился по-своему обогатить, расцветить источник… Форматируя сказку, он решается дописать текст за новых – отсутствовавших в источнике – персонажей». Добавим от себя – и за старых тоже. И в фильме «Руслан и Людмила» это же делает. А что ещё ему остаётся? Фильму нужен диалог, а Пушкин далеко не всегда диалоги пишет.
Один пример – повесть «Барышня-крестьянка». Уж, кажется, как тщательно выписаны в ней речи героев, но всё же тем, кто адаптирует её для экрана или для сцены, придётся столкнуться с таким, например, очень важным для сюжета фрагментом: «Лиза призналась, что поступок её казался ей легкомысленным, что она в нем раскаивалась, что на сей раз не хотела она не сдержать данного слова, но что это свидание будет уже последним и что она просит его прекратить знакомство, которое ни к чему доброму не может их довести. Всё это, разумеется, было сказано на крестьянском наречии; но мысли и чувства, необыкновенные в простой девушке, поразили Алексея. Он употребил всё свое красноречие, дабы отвратить Акулину от её намерения; уверял её в невинности своих желаний, обещал никогда не подать ей повода к раскаянию, повиноваться ей во всём, заклинал её не лишать его одной отрады: видаться с нею наедине, хотя бы через день, хотя бы дважды в неделю. Он говорил языком истинной страсти и в эту минуту был точно влюблён». Как это прикажете передать? Придётся дописывать за Пушкина! Но тут легче – тут проза. А в поэзии? Можно ли писать стихи, как Пушкин?!
Иногда задаются вопросом, а почему Пушкин – «наше всё» только для нас? Почему его мало читают и любят за границей? Совсем недавно на Дзене появилась статья «”С Пушкиным покончено”: “Евгений Онегин” глазами иностранных читателей». И речь в ней не только о том, что кое-кто не понимает поступков героев или смысла финала романа. Вот отзыв одной из читательниц: прочла «Евгения Онегина» только потому, что где-то на другом конце света эта книга любима многими, но всё-таки она не в её вкусе.
Наверное, любое произведение, написанное в стихах, не может быть переведено абсолютно точно. Мы восхищаемся филигранной работой наших чудесных переводчиков, но меня подчас не оставляет мысль, что, скажем, читаемый мной Байрон или Гейне отчасти ещё и творение переводчика.
А как быть с произведением, текст которого, известный всем, нужно «приспособить» к сцене или экрану? В чём особенность того же «Онегина»? Посмотрим на вторую строфу первой главы:
Друзья Людмилы и Руслана!
С героем моего романа
Без предисловий, сей же час
Позвольте познакомить вас:
Онегин, добрый мой приятель,
Родился на брегах Невы,
Где, может быть, родились вы
Или блистали, мой читатель;
Там некогда гулял и я:
Но вреден север для меня.
Во-первых, в романе сразу же появляется автор – и остаётся с читателями до конца! То как действующее лицо, то как комментатор событий. И будет обращаться к читателям. И очень важно самое первое обращение. В 1823 году «Руслан и Людмила» – ещё новинка, и притом новинка, не всеми признанная. Широко известен восторженный приём её В.А.Жуковским, но известна и рецензия в журнале «Вестник Европы»: «Если бы в Московское благородное собрание как-нибудь втёрся (предполагаю невозможное возможным) гость с бородою, в армяке, в лаптях и закричал бы зычным голосом: здорово, ребята! Неужели бы стали таким проказником любоваться?.. Зачем допускать, чтобы плоские шутки старины снова появлялись между нами!» Не случайно, резюмируя отзывы критиков, Пушкин подведёт итог: «Мать дочери велит на эту сказку плюнуть». А здесь поэт обращается к единомышленникам!
Во-вторых, замечательны заключительные строки, к которым Пушкин ещё и примечание сделает: «Писано в Бессарабии»! Как поэт оказался в Бессарабии, думаю, объяснять не нужно. Вот и должны читатели решать, что (или кто) чему (или кому) вредно: север Пушкину или Пушкин северу!
И вот эту удивительную интонацию романа, это настроение передать невозможно даже самому талантливому интерпретатору (естественно, не имею в виду мастеров художественного слова).
Идём дальше. В.Г.Белинский писал о Пушкине: «В своей поэме он умел коснуться так многого, намекнуть о столь многом, что принадлежит исключительно к миру русской природы, к миру русского общества!» И добавим: сумел буквально двумя словами передать то, для чего другому писателю понадобятся страницы. Меня всегда восхищает описание встречи Онегина с Татьяной-княгиней:
Князь подходит
К своей жене и ей подводит
Родню и друга своего.
Княгиня смотрит на него…
И что ей душу ни смутило,
Как сильно ни была она
Удивлена, поражена,
Но ей ничто не изменило:
В ней сохранился тот же тон,
Был так же тих её поклон.
Ей-ей! не то, чтоб содрогнулась
Иль стала вдруг бледна, красна…
У ней и бровь не шевельнулась;
Не сжала даже губ она.
Хоть он глядел нельзя прилежней,
Но и следов Татьяны прежней
Не мог Онегин обрести.
С ней речь хотел он завести
И — и не мог. Она спросила,
Давно ль он здесь, откуда он
И не из их ли уж сторон?
Потом к супругу обратила
Усталый взгляд; скользнула вон…
И недвижим остался он.
Иллюстрация Л.Я.Тимошенко
В немногих строках сказано удивительно много, и никто ещё, пытаясь приспособить этот эпизод для воспроизведения, не сумел полноценно его передать: тут ведь важны не только слова (их как раз воспроизвести несложно), но и впечатления Онегина, и авторский комментарий…
А первая встреча Онегина с Татьяной? Ведь в романе Онегин поначалу даже не понял, кого из барышень как зовут, и лишь по пути домой спросил: «Скажи, которая Татьяна?» – наряду с рассуждениями о брусничной воде и простоте «милой старушки» Лариной. Что мы видим в интерпретациях, поговорим позднее…
Удивительны параллели, выстраиваемые поэтом: мы не всегда их замечаем, но они влияют на наше восприятие той или иной сцены. Вот описание чудовищ в сне Татьяны:
Ещё страшней, ещё чуднее:
Вот рак верхом на пауке,
Вот череп на гусиной шее
Вертится в красном колпаке,
Вот мельница вприсядку пляшет
И крыльями трещит и машет;
Лай, хохот, пенье, свист и хлоп,
Людская молвь и конский топ!
Рисунки Н.В.Кузьмина и Е.В.Щипицовой
А вот картина приезда гостей на именины:
В передней толкотня, тревога;
В гостиной встреча новых лиц,
Лай мосек, чмоканье девиц,
Шум, хохот, давка у порога,
Поклоны, шарканье гостей,
Кормилиц крик и плач детей.
А.А.Осмеркин «Гости Лариных: Скотинины, Петушков, Флянов» (эскиз к спектаклю)
Похоже? Но, однако же, поэт идёт дальше. Начиная с издания 1833 года, пропускается XLIII строфа, но в первом издании она появилась без начальных четырёх стихов:
Как гонит бич в песку манежном
По корде резвых кобылиц
Мужчины в округе мятежном
Погнали, дёрнули девиц –
Подковы, шпоры Петушкова,
(Канцеляриста отставного)
Стучат; Буянова каблук
Так и ломает пол вокруг
Треск, топот, грохот – по порядку
Чем дальше в лес, тем больше дров –
Теперь пошло на молодцов –
Пустились – только не вприсядку –
Ах! легче, легче! каблуки
Отдавят дамские носки.
Иллюстрации Ю.М.Игнатьева
Вот тут уже совершенно ясно видно: онегинское «Но куча будет там народу и всякого такого сброду…» оправдалось полностью. И это было замечено сразу. Ю.М.Лотман приводит слова критика «Сына Отечества»: «Из мира карикатур мечтательных Поэт переносит нас в мир карикатур существенных».
Я думаю, можно, но не нужно приводить огромное количество примеров, почему адекватный перенос романа на сцену или экран невозможен (кто-то мне написал о вероятности анимационного фильма с закадровым текстом – не знаю: может быть, потому, что не являюсь поклонницей анимации, я в такое воплощение не верю; думаю, получилась бы просто очередная иллюстрация к роману).
И тем не менее, попытки «приспособить» роман для показа зрителям не прекращаются. И вот о трёх из них мне и хочется поговорить.
До встречи!
«Путеводитель» по всем моим публикациям о Пушкине вы можете найти здесь
Если статья понравилась, голосуйте и подписывайтесь на мой канал
В письме своем к Татьяне (в VIII главе) он говорит, что, заметя в ней искру нежности, он не хотел ей поверить (то есть заставил себя не поверить), не дал хода милой привычке и не хотел расстаться с своей постылой свободою. Но, если он оценил одну сторону любви Татьяны, в то же самое время он так же ясно видел и другую ее сторону. Во-первых, обольститься такою младенчески прекрасною любовью и увлечься ею до желания отвечать на нее значило бы для Онегина решиться на женитьбу. Но если его могла еще интересовать поэзия страсти, то поэзия брака не только не интересовала его, но была для него противна. Поэт, выразивший в Онегине много своего собственного, так изъясняется на этот счет, говоря о Ленском:
Гимена хлопоты, печали,
Зевоты хладная чреда
Ему не снились никогда.
Меж тем как мы, враги Гимена,
В домашней жизни зрим один
Ряд утомительных картин,
Роман во вкусе Лафонтена.
Если не брак, то мечтательная любовь, если не хуже что-нибудь; но он так хорошо постиг Татьяну, что даже и не подумал о последнем, не унижая себя в собственных своих глазах. Но в обоих случаях эта любовь не много представляла ему обольстительного. Как! он, перегоревший в страстях, изведавший жизнь и людей, еще кипевший какими-то самому ему неясными стремлениями, – он, которого могло занять и наполнить только что-нибудь такое, что могло бы выдержать его собственную иронию, – он увлекся бы младенческой любовью девочки-мечтательницы, которая смотрела на жизнь так, как он уже не мог смотреть… И что же сулила бы ему в будущем эта любовь? Что бы нашел он потом в Татьяне? Или прихотливое дитя, которое плакало бы оттого, что он не может, подобно ей, детски смотреть на жизнь и детски играть в любовь, – а это, согласитесь, очень скучно; или существо, которое, увлекшись его превосходством, до того подчинилось бы ему, не понимая его, что не имело бы ни своего чувства, ни своего смысла, ни своей волн, ни своего характера. Последнее спокойнее, но зато еще скучнее. И это ли поэзия и блаженство любви!..
Разлученный с Татьяною смертию Ленского, Онегин лишился всего, что хотя сколько-нибудь связывало его с людьми:
Убив на поединке друга,
Дожив без цели, без трудов
До двадцати шести годов,
Томясь в бездействии досуга,
Без службы, без жены, без дел,
Ничем заняться не умел.
Им овладело беспокойство,
Охота к перемене мест
(Весьма мучительное свойство,
Немногих добровольный крест).
Между прочим, был он и на Кавказе и смотрел па бледный рои теней, толпившийся около целебных струй Машука:
Питая горьки размышленья,
Среди печальной их семьи,
Онегин взором сожаленья
Глядел на дымные струи
И мыслил, грустью отуманен:
Зачем я пулей в грудь не ранен?
Зачем не хилый я старик,
Как этот бедный откупщик?
Зачем, как тульский заседатель,
Я не лежу в параличе?
Зачем не чувствую в плече
Хоть ревматизма? – Ах, Создатель!
Я молод, жизнь во мне крепка;
Чего мне ждать? тоска, тоска!..
Какая жизнь! Вот оно, то страдание, о котором так много пишут и в стихах и в прозе, на которое столь многие жалуются, как будто и в самом деле знают его; вот оно, страдание истинное, без котурна, без ходуль, без драпировки, без фраз, страдание, которое часто не отнимает ни сна, ни аппетита, ни здоровья, но которое тем ужаснее!.. Спать ночью, зевать днем, видеть, что все из чего-то хлопочут, чем-то заняты, один – деньгами, другой – женитьбою, третий – болезнию, четвертый – нуждою и кровавым потом работы, – видеть вокруг себя и веселье и печаль, и смех и слезы, видеть все это и чувствовать себя чуждым всему этому, подобно Вечному жиду, который среди волнующейся вокруг него жизни сознает себя чуждым жизни и мечтает о смерти, как о величайшем для него блаженстве; это страдание, не всем понятное, но оттого не меньше страшное… Молодость, здоровье, богатство, соединенные с умом, сердцем: чего бы, кажется, больше для жизни и счастия? Так думает тупая чернь и называет подобное страдание модною причудою. И чем естественнее, проще страдание Онегина, чем дальше оно от всякой эффектности, тем оно менее могло быть понято и оценено большинством публики. В двадцать шесть лет так много пережить, не вкусив жизни, так изнемочь, устать, ничего не сделав, дойти до такого безусловного отрицания, не перейдя ни через какие убеждения: это смерть! Но Онегину не суждено было умереть, не отведав из чаши жизни: страсть сильная и глубокая не замедлила возбудить дремавшие в тоске силы его духа. Встретив Татьяну на бале, в Петербурге, Онегин едва мог узнать ее: так переменилась она!
Она была нетороплива,
Не холодна, не говорлива,
Без взора наглого для всех,
Без притязаний на успех,
Без этих маленьких ужимок,
Без подражательных затей…
Все тихо, просто было в ней.
Она казалась верный снимок
Du conime ii faut…
Никто б не мог ее прекрасной
Назвать; но с головы до ног
Никто бы в ней найти но мог
Того, что модой самовластной
В высоком лондонском кругу
Зовется vulgar.
Муж Татьяны, так прекрасно и так полно, с головы до ног охарактеризованный поэтом этими двумя стихами:
…….И всех выше
И нос и плечи поднимал
Вошедший с нею генерал, —
муж Татьяны представляет ей Онегина, как своего родственника и друга. Многие читатели, в первый раз читая эту главу, ожидали громозвучного оха и обморока со стороны Татьяны, которая, пришед в себя, по их мнению, должна повиснуть на шее у Онегина. Но какое разочарование для них!
Княгиня смотрит па него…
И что ей душу ни смутило,
Как сильно ни была она
Удивлена, поражена,
Но ей ничто не изменило:
В ней сохранился тот же тон,
Был так же тих се поклон.
Ей-ей! не то, чтоб содрогнулась
Иль стала вдруг бледна, красна…
У ней и бровь не шевельнулась;
Не сжала даже губ она.
Хоть он глядел, нельзя прилежней,
Но и следов Татьяны прежней
Не мог Онегин обрести.
С ней речь хотел он завести
И – и не мог. Она спросила,
Давно ль он здесь, откуда он
И но из их ли уж сторон?
Потом к супругу обратила
Усталый взгляд; скользнула вон…
И недвижим остался он.
Ужель та самая Татьяна,
Которой он наедине,
В начале нашего романа,
В глухой, далекой стороне,
В благом пылу нравоученья,
Читал когда-то наставленья,
Та, от которой он хранит
Письмо, где сердце говорит,
Где все наруже, все на воле,
Та девочка… иль это сон?..
Та девочка, которой он
Пренебрегал в смиренной доле,
Ужели с ним сейчас была
Так равнодушна, так смела?
Что с ним? в каком он странном сне?
Что шевельнулось в глубине
Души холодной и ленивой?
Досада? суетность? иль вновь
Забота юности – любовь?
Как изменилася Татьяна!
Как твердо в роль свою вошла!
Как утеснительного сана
Приемы скоро приняла!
Кто б смел искать девчонки нежной
В сей величавой, в сей небрежной
Законодательнице зал?
И он ей сердце волновал!
Об нем она во мраке ночи,
Пока Морфей не прилетит,
Бывало, девственно грустит,
К луне подъемлет томны очи,
Мечтая с ним когда-нибудь
Свершить смиренный жизни путь.
Любви вес возрасты покорны;
Но юным, девственным сердцам
Ее порывы благотворны.
Как бури вешние полям:
В дожде страстей они свежеют,
И обновляются, и зреют —
И жизнь могущая дает
И пышный цвет и сладкий плод.
Но в возраст поздний и бесплодный,
На повороте наших лет,
Печален страсти мертвой след:
Так бури осени холодной
В болото обращают луг
И обнажают лес вокруг.
Обложка книги «Портрет Онегина»
Мало кто знает советскую художницу Лидию Яковлевну Тимошенко. У неё не было громких выставок, её картины не продаются за миллионы дензнаков. Но для меня она образец упорства, трудолюбия и преданности своему делу.
Евгений онегин
«Быть можно дельным человеком
И думать о красе ногтей:
К чему бесплодно спорить с веком?
…Он три часа по крайней мере
Пред зеркалами проводил…»
Работа над рисунками к роману «Евгений Онегин» заняла у неё около 20 лет. Это же почти половина трудовой жизни человека!
Ленский и Онегин
«Он слушал Ленского с улыбкой.
Поэта пылкий разговор,
И ум, ещё в сужденьях зыбкой,
И вечно вдохновенный взор, –
Онегину всё было ново;
Он охладительное слово
В устах старался удержать…»
Художница ценила и любила роман Пушкина, знала его наизусть. Но её не устраивали существовавшие на то время иллюстрации, тогда и возник замысел сделать свои собственные рисунки. К работе она приступила в послевоенное время, в конце 40-х.
Первый разговор Евгения Онегина и Татьяны
«”Я вас люблю любовью брата
И, может быть, ещё нежней.
Послушайте ж меня без гнева:
Сменит не раз младая дева
Мечтами лёгкие мечты;
Так деревцо свои листы
Меняет с каждою весною.
Так, видно, небом суждено.
Полюбите вы снова: но…
Учитесь властвовать собою;
Не всякий вас, как я, поймёт;
К беде неопытность ведёт”.
Так проповедовал Евгений.
Сквозь слёз не видя ничего,
Едва дыша, без возражений,
Татьяна слушала его».
Лидия Яковлевна стала настоящим пушкинистом изучая много литературы в библиотеках, выезжала на природу, посещала усадьбы, музеи ища образы для рисунков.
Татьяна
«Воображаясь героиней
Своих возлюбленных творцов,
Кларисой, Юлией, Дельфиной,
Татьяна в тишине лесов
Одна с опасной книгой бродит,
Она в ней ищет и находит
Свой тайный жар, свои мечты…»
Переработав несколько художественных техник: карандаш, чернила, цветная акварель, она остановилась на технике “гризайль”, в котором учитывается только тон предмета, а цвет не имеет значения – “пишу маслом чёрным и белым без цвета, никаких эстетских акварелей”…
Владимир и Ольга
«Час от часу пленённый боле
Красами Ольги молодой,
Владимир сладостной неволе
Предался полною душой,
Он вечно с ней. В её покое
Они сидят в потёмках двое;
Они в саду, рука с рукой,
Гуляют утренней порой;
И что ж? Любовью упоенный,
В смятенье нежного стыда,
Он только смеет иногда,
Улыбкой Ольги ободренный,
Развитым локоном играть
Иль край одежды целовать».
В романе Евгению в момент дуэли 23, к концу романа 26 лет. Ленский погиб в 18. Татьяне в начале 16-17, к концу романа – 20. Ольга минимум на год моложе. Поэтому художница искала моделей для своих работ того же возраста, что и книжные герои.
Сон Татьяны
«И снится чудный сон Татьяне.
Ей снится, будто бы она
Идёт по снеговой поляне,
Печальной мглой окружена…
…Татьяна в лес; медведь за нею;
Снег рыхлый по колено ей;
То длинный сук её за шею
Зацепит вдруг, то из ушей
Златые серьги вырвет силой;
То в хрупком снеге с ножки милой
Увязнет мокрый башмачок…
…Упала в снег; медведь проворно
Её хватает и несёт;
Она бесчувственно-покорна,
Не шевельнется, не дохнёт;
Он мчит её лесной дорогой…»
На поиск Татьяны ушёл год. Художница ходила по школам, искала среди знакомых, пока кто-то не посоветовал позвонить ученице 9-го класса Галине Егоровой, которая и стала Татьяной в книге.
Татьяна пишет письмо
«Вдруг мысль в уме её родилась…
“Поди, оставь меня одну.
Дай, няня, мне перо, бумагу,
Да стол подвинь; я скоро лягу;
Прости”. И вот она одна.
Всё тихо. Светит ей луна.
Облокотясь, Татьяна пишет.
И всё Евгений на уме,
И в необдуманном письме
Любовь невинной девы дышит».
На поиске Онегина тоже ушло много времени. “Где я только его не искала. Ходили и потомки Пушкина, и потомки Толстого, и актёры, наконец пришел <он> и повёл нить романа дальше”. Он — это дипломник Строгановского училища Евгений Устинов, который став художником выбрал Пушкина главной темой своего творчества.
Дуэль
«Пробили
Часы урочные: поэт
Роняет молча пистолет,
На грудь кладет тихонько руку
И падает. Туманный взор
Изображает смерть, не муку.
Так медленно по скату гор,
На солнце искрами блистая,
Спадает глыба снеговая.
Мгновенным холодом облит,
Онегин к юноше спешит,
Глядит, зовет его… напрасно:
Его уж нет. Младой певец
Нашёл безвременный конец!
Дохнула буря, цвет прекрасный
Увял на утренней заре,
Потух огонь на алтаре!..
… В тоске сердечных угрызений,
Рукою стиснув пистолет,
Глядит на Ленского Евгений.
«Ну, что ж? убит», – решил сосед.
Убит!.. Сим страшным восклицаньем
Сражён, Онегин с содроганьем
Отходит и людей зовет».
По мере взросления моделей взрослели и книжные герои. Посмотрите на Татьяну, в начале это молоденькая девушка, а на рисунке ниже, на балу, на котором Онегин увидел Татьяну после долгих лет разлуки это великосветская дама.
На балу
«Княгиня смотрит на него…
И что ей душу ни смутило,
Как сильно ни была она
Удивлена, поражена,
Но ей ничто не изменило:
В ней сохранился тот же тон,
Был так же тих её поклон.
Ей-ей! не то, чтоб содрогнулась
Иль стала вдруг бледна, красна…
У ней и бровь не шевельнулась;
Не сжала даже губ она».
На рисунке Татьяна очень походит на “светскую львицу” и жену Пушкина Наталью Николаевну Гончарову. По мне Лидия Яковлевна создала лучший образ Татьяны в живописи. Кстати, обратите внимание кто затерялся в толпе присутствующих на балу, сам брат Пушкин!
Последняя встреча
«В тоске безумных сожалений
К её ногам упал Евгений;
Она вздрогнула и молчит;
И на Онегина глядит
Без удивления, без гнева…
… Она его не подымает
И, не сводя с него очей,
От жадных уст не отымает
Бесчувственной руки своей…
О чем теперь её мечтанье?
Проходит долгое молчанье,
И тихо наконец она:
“Довольно; встаньте”».